Коллекцию артефактов «человека древесного» отличает разнообразие форм и медиумов: рукописи с чертежами приборов для трансформации, анатомические зарисовки, ритуальные объекты из нескольких пород деревьев. Не последнюю роль в свидетельствах о Борисове сыграла серия фотографий, зафиксировавших его облик. В сознании лигномана противоборствуют два желания: скрыться под маской Буратино от внешнего мира, уединившись в молитве, и сохранить «обозначение себя» для истории. Цикл автопортретов 1996 года монотонно фиксирует частную медитацию Борисова, открытого взгляду зрителя-вуайериста. Выбранные позы Нарцисса, Мыслителя и декоративный антураж устанавливают преемственность образа Борисова с художественной, иконографической традицией и выводят фигуру комичного персонажа на уровень несоразмерного ему эпического героя. Тогда как сама биография лигномана парадоксально сочетает в себе осязаемость и притягательность артефактов и историческую дистанцию, необходимую для архивного документа, предмета мистификации.